Читай онлайн

Архив номеров

  • ЕТК
  • Московская оконница
  • размещение рекламы на сайте в Егорьевске

Фоторепортажи

Фотоархив

Последние фоторепортажи

Последние комментарии

Категории публикаций

ИКОННЫЙ ДОКТОР

№41 от 10 октября 2012 года

Александра Викторовича Хлебникова знают в Егорьевске хорошо. Профессиональный художник, педагог, интересный собеседник и просто хороший человек, много лет он отдал внешкольной работе с детьми, а попросту – детскому досугу. Работал, чтобы не только сделать этот досуг интересным, но и содержательным, учил детей важным и полезным вещам.

Сегодня Александр Викторович – иконописец и специалист редкой специальности – мастер по реставрации и поновлению старых икон. Его беседу с корреспондентом «ЕК» мы и предлагаем вниманию наших читателей.

— Александр Викторович, объясните, пожалуйста, чем отличается реставрация иконы от её поновления?

- Реставратор пытается открыть самый древний красочный слой, сняв при этом поздние слои, которые и были сделаны при позднейших поновленях иконы. При поновлении такая задача не ставится. Мастер по поновлению снимает только верхний защитный слой олифы и восстанавливает верхний красочный слой. Его задача – вернуть иконе узнаваемость образа и цвет красок.

Теоретически можно предположить, что к мастеру для поновления попадёт в руки старинная икона, скажем, работы Андрея Рублёва, где изначальный образ будет записан позднейшими слоями. И в результате поновления такой мастер, не увидев первого красочного слоя, выполненного Рублёвым, так и не узнает, какой шедевр побывал у него в руках.

-В Вашей практике были такие случаи?

- Нет, конечно. С древнерусскими иконами мне работать не приходилось. Большая часть икон, с которыми я работал, имели возраст 100-150 лет, и изначальный сюжет в них сохранялся, хотя и был поновлён более поздними слоями.

— С какими проблемами приносят к Вам иконы для обновления?

- С самыми различными. Где-то нарушен красочный слой, где-то нарушена поволока или даже левкас – меловой грунт, когда-то уложенный на доску. Бывает так, что и сама доска треснула или разрушилась от времени. 

Часто приходится сталкиваться с последствиями попыток самостоятельно отреставрировать икону, оживить цвета современной масляной краской или восстановить позолоту бронзой. Ни то, ни другое, кстати, делать нельзя. 

Старинная икона – как пожилой человек. Отведи к врачу, и он найдёт кучу всяких болезней. Диагноз в каждом случае приходится ставить свой и потом лечить иконы кропотливо, как хороший врач лечит людей. Делая это, всегда понимаешь, что не случайно тебе эту икону принесли, что работаешь с семейной реликвией, которую хотят сохранить для потомков.

после реставрации


до реставрации
Нижний фрагмент двухрядной иконы работы неизвестного гуслицкого мастера 19 века до и после поновления. Образ Николая Чудотворца (внизу справа) был полностью восстановлен А.В. Хлебниковым.

— Как же Вы выбираете стратегию лечения икон? Бывают ли особо тяжёлые случаи?

- Лечение, как и для людей, выбирается разное. И тяжёлые случаи тоже бывают. Однажды ко мне пришла женщина и принесла три обугленных фрагмента иконной доски. Это была икона, её семейная реликвия. Точнее то, что от неё осталось после пожара. К счастью, в местах излома доска была повреждена не сильно, и мне при помощи шпонок и специального клея удалось соединить её в одно целое.

Краски выгорели полностью. Расчищая обугленную поверхность, я добрался до мелового грунта и с удивлением увидел чёткую прорись иконы «Троеручица». Контур образа, он называется «графья», когда-то давно иконописец процарапал острой цировкой. В эти царапины и попали кусочки краски и сажи.   Иконография образа была восстановлена с точностью до миллиметра. Хозяйка осталась очень довольна.

— Бывает ли так, что, восстанавливая повреждённую икону, Вам приходится полагаться на интуицию?

- В первую очередь я всё-таки обращаюсь к существующим иконописным канонам, ищу изображения в специальных альбомах, в том числе альбомах старинных прорисей. Но иногда, действительно, приходится полагаться на интуицию и опыт.

Однажды ко мне пришёл человек с иконой, нижняя правая часть которой была сильно разрушена. По общему иконописному замыслу было понятно, что там располагалось клеймо с изображением святого, но какого именно, сказать уже не представлялось возможным. Хозяин этого тоже не знал, так как икона уже попала к нему в повреждённом виде.

Икона была явно местного письма. Я стал сравнивать её с тем, что видел раньше, и с большой долей вероятности предположил, что разрушенным оказалось клеймо с изображением Николая Угодника – именно этого святого писали местные мастера в иконах данного типа. Хозяин попросил меня вписать образ святого Николая, что я и сделал, постаравшись максимально повторить стиль старинного неизвестного мастера.

— Чем отличаются иконы, написанные в нашей местности? Можете ли Вы их отличить от икон других школ? 

- Да, по большей части наши местные иконы 19 - начала 20 века довольно узнаваемы. Московские специалисты условно называют стиль, в котором они выполнены, «гуслицким». По большей части, это недорогие, «крестьянские», грубоватые иконы. Для них не характерна тонкая проработка деталей, которую мы видим, например, в палехской школе.

Лично мне как раз нравится этот стиль, с элементами простоты и суровости, и всё же довольно тёплый, с целый гаммой охристых и коричневых тонов. Его строгость и простота перекликается с древнерусской иконой и фресками школы Феофана Грека. Что вполне объяснимо, так как многие местные мастера были старообрядцами и сознательно, так или иначе, ориентировались на древние иконописные образцы.

Этот образ Божией Матери «Троеручица» открылся художнику, когда он расчистил слой полностью выгоревшей краски. Изначально икона сильно пострадала при пожаре и казалось, что восстановлению не подлежит.

— Над чем Вы сейчас работаете как иконописец?

- Некоторое время назад ко мне обратился диакон Русской Православной Старообрядческой Церкви Димитрий и рассказал об их проблеме. Их община, расположенная в Хорлово и соседних деревнях, в своё время сильно пострадала от квартирных воров. У многих людей пропали старинные иконы, которые передавались из поколения в поколение. Пожилым прихожанкам сейчас нечего передать по наследству своим детям, как лет 20-30 назад делали их матери. Бумажные иконы они не приемлют. В Москве, в салонах и иконных лавках, купить не могут, ибо это теперь стоит многие тысячи рублей. Вот я по словесным описаниям и по старинным иконописным старообрядческим канонам стараюсь как-то частично возродить то, что было утрачено. Пишу по старинке, на шпунтованных досках. Потом эти иконы будут освящены в старообрядческом храме Ильи Пророка в Ёлкино. В основном в семьях в тех местах хранили образа Спаса, Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца.

— Разрешите следующий вопрос адресовать Вам не как иконописцу, а как педагогу. Как Вы думаете, почему работа с молодёжью в нашем городе постоянно вызывает у людей нарекания: дескать, некому увести подростков с улиц, занять их чем-то полезным?

- Ну, во-первых, напомню Вам старую шутку, что когда учёные расшифровали самый первый древнеегипетский папирус, там было написано, что молодёжь отбилась от рук, не слушается старших, всё делает не так, как положено, и так далее, и тому подобное. То есть нарекания со стороны старших в адрес молодёжи есть, наверное, неистребимое свойство человечества как такового.

Тем не менее, действительно, люди, берущие на себя руководство работой с молодёжью, сознательно или неосознанно делают, на мой взгляд, одну и ту же ошибку. А именно, думают, что эту работу можно поднять силами профессиональных менеджеров, создавая некие новые структуры. Возникают новые управления, комитеты, невнятные организации, звучат победные рапорты, потом это всё переименовывается и реорганизуется, а воз и ныне там.

Мой же опыт руководства городским Домом пионеров, а впоследствии Центром внешкольной работы, показывает, что, прежде всего, надо искать увлечённых людей, энтузиастов, подвижников, умелых, готовых работать, потому что они любят и детей, и своё дело. Как при этом будут называться организации и комитеты и что будет потом писаться в отчётах, которые никто не читает, совершенно не важно. К таким людям молодёжь потянется, их кружки и секции будут полны. А к тем, кто работает для отчёта и зарплаты, молодёжь не пойдёт, она любую фальшь чувствует гораздо тоньше нас с вами.

— Где же взять таких людей?

- Люди такие рождаются реже, чем один на тысячу, может, один – на десять тысяч. Но они есть. Надо просто присматриваться к окружающим повнимательнее. Такими в нашем городе были и Семён Калабалин, и Рамиль Гильмутдинов, и Николай Захаров. Такие люди работают с молодёжью и сейчас – это Павел Земсков, Александр Герасимов, Виктор Крылов, Виктор Греметчук, Дмитрий Шурыгин. Они существовали и существуют не благодаря, а вопреки администрированию и всей этой заорганизованности. Николаю Артёмовичу Захарову вообще за то, что он более пятнадцати лет ребятишек водил в лесные походы, никто не платил ни копейки, он пенсию свою, полученную по инвалидности, на чужих детей тратил. Их называли и скаутами, и юными краеведами, и следопытами. А ему всё равно было, как их называют. Он просто воспитывал хороших людей, которые знают и любят свой край, не разорят птичье гнездо и не набросают мусора у лесного родника.

Или Рамиль Бадретдинович Гильмутдинов, который много лет проработал в ЦВР… Если бы ему перестали платить его более чем скромную зарплату, он всё равно бы проводил свои туристические лагеря и учил ребятишек альпинизму. Он не из-за денег всё это делал.

Я думаю, что профессиональные менеджеры по работе с молодёжью, рассматривающие эту работу как трамплин для своей дальнейшей административной карьеры, на такое не способны.

Редакция «ЕК» желает Александру Викторовичу Хлебникову здоровья, успехов в творчестве и во всех сферах жизни.

Комментарии и отзывы (662)