Читай онлайн

Архив номеров

  • ЕТК
  • Московская оконница
  • размещение рекламы на сайте в Егорьевске

Фоторепортажи

Фотоархив

Последние фоторепортажи

Последние комментарии

Категории публикаций

НЕБО КАК НАРКОТИК

 

Невыдуманная история о том, как корреспондент «ЕК» «подсел на иглу»

А все-таки хорошая у нас, журналистов, работа. Со стороны посмотришь – не работа, а сплошное удовольствие. То про салон красоты надо материал написать, а как его напишешь, если на себе всякие масочки-маникюрчики не испытаешь? То про туристский лагерь статью попросят, и в разгар рабочей недели аж на два дня отправляют на природу – купаться, загорать и радоваться жизни. Вот и на прошлой неделе, когда главный редактор сообщил, что меня ждет очередная командировка, я замерла в радостном предвкушении. Продолжалось оно ровно до тех пор, пока он не сказал, КУДА посылает меня на сей раз. Тут-то я и вспомнила, что у любой медали есть еще и обратная сторона.

ПРИГОВОР

 Вообще-то, он мне даже не сказал. Просто ткнул пальцем в висящий на стене календарь. Рядом с датой 26 июля, как приговор, красовалась надпись «День парашютиста». Я, конечно, попыталась кое-как возразить, что мои познания о парашютистах ограничиваются тем, что пишутся они через букву «ю», и вообще – у меня маленький ребенок и далеко идущие планы, но выбора уже не было. Назвался груздем – полезай в кузов. В кабину самолета то есть. «Хорошо еще, что на День космонавтики я как раз в отпуск ушла», - мелькнула предательская мысль.

В воскресенье утром ясное голубое небо без единого облачка окончательно развеяло мои надежды на нелетную погоду. Поцеловав в макушку сына, я отправилась на Шувойский аэродром. Естественно, первым делом решила разыскать начальника. Раз уж служебное положение заставляет меня подписываться на такие авантюры, то грех этим самым положением не воспользоваться. Потому как если и был в тот момент на свете кто-то, способный развеять мои страхи, то это был он – Владимир Васильевич Федченко. Человек, который знает о Егорьевском аэроклубе все.

44

ТАМ, ГДЕ КОНЧАЕТСЯ РОМАНТИКА

Возглавив его в середине 2000-х гг., он пережил здесь самые черные времена. Когда после развала Союза с ним вместе чуть было не кануло в лету самое знаменитое детище страны непостроенного коммунизма – ДОСААФ. Аэродром оказался обречен на выживание. Десятки и сотни отлично подготовленных специалистов для авиации, оборонки и просто для страны оказались никому не нужны, а значит и деньги на их подготовку и поддержание материально-технической базы кончились.

Потом, конечно, поняли, что малая авиация и профессиональные парашютисты нужны всем – и МЧС, особенно во время природных пожаров или для поиска заблудившихся в лесу людей, и милиции для всяких оперативно-розыскных мероприятий, и просто городу, чтобы развлекать людей по праздникам, - но деньги так и не появились. Пришлось приспособиться и научиться жить по новым правилам.

Сегодня все прыжки здесь совершаются исключительно на коммерческой основе. С одной стороны, это хорошо, потому что практически любой человек, от 14 до 80 лет, имеет шанс осуществить свою мечту. С другой стороны, коммерциализация стала своего рода фильтром для людей, готовых заниматься парашютным спортом серьезно. И остается только гадать, сколько талантливых и способных ребят так никогда и не узнают о своих способностях, потому как не смогут через этот фильтр пройти.

ПРОСТИ МЕНЯ, МАМА

От разговоров нас отвлек голос в громкоговорителе. В целях сохранения художественности повествования тут надо было бы написать, что голос вернул меня с небес на землю, но в реальности все было наоборот – голос сообщил, что до взлета осталось 20 минут.

Нестерпимо захотелось позвонить маме – я ж ее даже предупредить не успела. Но было поздно, ко мне подошел ОН. Мой инструктор, в руки которого я должна была вверить самое дорогое, что у меня есть. Себя то есть. «Ну что, пошли?» - сказал он так просто, что я сразу поняла, как чувствовала себя Муму, когда Герасим пригласил ее в лодку.

Звали его Артёмом. Наверное, настоящий инструктор именно таким и должен быть. Постоянно улыбающимся, сыплющим шутками и прибаутками и рассказывающим все таким тоном, как будто на велосипеде учит кататься. Одним словом, хорошим психологом. Про крепость рук и уверенность в себе я даже писать не буду – это само собой разумеется. Иначе я бы просто сбежала, плюнув и на редакционное задание, и на чувство собственного достоинства. К счастью, ни единого шанса сделать это он мне не оставил.

Это сейчас, сидя в любимом кресле, я пишу «к счастью», но на пути к самолету мысли были совершенно противоположные. В очередной раз вспоминая про сына, недоделанные дела и недостроенные планы, я считала шаги, оставшиеся до приветливо распахнутой двери аккуратненького L-410 веселенькой раскраски и пыталась представить, сколько таких шагов уложится в 4000 метров. Именно с такой высоты нам предстояло прыгнуть.

Вообще-то, забираться так высоко было совсем не обязательно. Первый прыжок можно совершить с высоты «всего лишь» 900 м – с парашютом армейского типа, зато совершенно самостоятельно. С 4000 м прыгают со спортивным «крылом», но исключительно в тандеме с инструктором. Именно этот вариант я и выбрала, логически рассудив, что падать одинаково больно хоть с 900, хоть с 4000 метров, зато присутствие инструктора вселяло мало-мальскую надежду, что эта статья все же будет написана. «А если не будет, придется моему дорогому главреду в понедельник некролог строчить, чтобы пустое место в газете занять», - позлорадствовала я напоследок.

44

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ПАДАЕМ

В этом месте поток моих мыслей иссякает. По-хорошему тут надо было бы написать, как противно загудел самолет, как екнуло сердце, когда он оторвался от взлетки, и как превратилось в спичечный коробок здание аэроклуба. Как судорожно я сжимала руку своего инструктора и следила за медленно ползущей стрелкой его высотомера, и как потом перестала за ней следить. Тысяча метров, две, три – какая разница. Просто очень высоко.

Как все вдруг встали и начали натягивать шлемы, очки и что-то там проверять и поправлять в последний раз. То есть крайний, а не последний – у парашютистов так принято говорить. Как я поняла, что забыла абсолютно все, что говорилось во время инструктажа. Каким уютным вдруг показался дребезжащий салон самолета, и каким твердым его пол под моими ногами.

Как страшно было покидать этот салон. И как это здорово. Нет, «здорово» - неправильное слово. Это кайф.

А о том, что такое свободное падение со скоростью 50 метров в секунду и длиной целую минуту – итого 2,5 километра – я даже и пытаться не буду написать. Потому что получится точно, как в сказке про Муму – сплошные междометия «ах», «ох» и «ух» и ни одного членораздельного слова.

Впрочем, моя дорогая редакция меня не за ахами и охами посылала. Поэтому кое что все же попытаюсь рассказать: после минуты падения, которая мне, конечно же, показалась совсем не минутой, случился один большой «ух». Это раскрылся парашют. Как в той песенке, один на двоих. И тут уже началась совсем другая история. Написать про нее я могла бы еще больше, чем про первую, но попробую ограничиться одним предложением: наша земля с высоты птичьего полета невероятно красива. А все остальные эмоции слова передать бессильны так же, как Яндекс-карты бессильны передать эту красоту.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ЛЕТИМ

Такого интервью у меня еще не было. Посреди горящего леса было, в СИЗО было, на стройке по колено в грязи и зимой по уши в снегу тоже было. Теперь вот на высоте полтора километра тоже есть.

После того, как парашют благополучно раскрылся, страха не осталось совсем. Вот вообще нисколечки, честное слово. Вместо него щенячий восторг и какое-то невыносимое чувство абсолютного, бесконечного, безусловного счастья. Забыв о том, что я сейчас совсем не в том положении – и в переносном, и в самом что ни на есть прямом смысле - по отношению к Артему, я начала приставать с расспросами. Полутора тысяч метров хватило, чтобы выяснить, что сам он аж из Тверской области. Бывший военный, решив уволиться, выбрал Егорьевский аэроклуб в качестве места работы, и теперь каждые выходные ездит за 300 километров. Говорит, атмосфера у нас тут особенная – дружелюбная и почти домашняя.

А потом был финальный аккорд – приземление. И даже с крепко зажмуренными глазами я все равно почувствовала то удивительное ощущение набегающей, переворачивающейся с ног на голову земли, когда вдруг пронзительно остро понимаешь, как сильно ты любишь сына, маму, папу, друзей, всю эту жизнь, ну и главного редактора, конечно же, тоже.

К моменту, когда мы оказались на земле, мне осталось получить ответ на один-единственный вопрос. Что же это за сила такая, которая толкает человека в законный выходной день оторвать от дивана пятую точку и забраться в небо, чтобы рухнуть оттуда, рискуя жизнью?

- Это наркотик! - все с той же неизменной улыбкой и не задумавшись ни на секунду ответил мой визави. – Болезнь, но в хорошем смысле этого слова. Небо дарит нам свободу, которую невозможно ощутить на земле. Человек приезжает на аэродром, и все его проблемы остаются там, за забором. А здесь он видит счастливые и улыбающиеся лица и просто отдыхает душой. Вот за этим к нам, наверное, и едут – за положительными эмоциями и настоящей свободой.

Сейчас я дописываю последнее предложение и понимаю, что наркотик оказался на редкость заразным. И что Егорьевску очень-очень повезло с тем, что у нас есть место, где, вопреки поговорке, за весьма умеренные деньги можно купить счастье. И находится оно всего в 15 минутах езды.

ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ГЕРОИЧЕСКИЙ ШАГ В НЕБО, НУЖНО:

Иметь желание

Быть старше 14 лет

Приготовить паспорт, деньги и соответствующую одежду (не парадно-выходную, а закрывающую руки и ноги)

Приехать на аэродром в любой выходной день к 9 утра

Прыгнуть!

УТОЧНИТЬ ПОДРОБНОСТИ МОЖНО ПО ТЕЛ.:

3-18-90, 8-920-990-34-54

2 Авг 2011